Он начал читать когда солнце пылилось в зените.
За пару страниц до конца он оставил закладку.
Из сердца тянулись какие-то красные нити.
Сегодня срезать их казалось особенно сладким.

Сегодня в душе ему было особенно душно
Святой от природы, он чувствовал – как это тошно
Царапать на пальцах узоры рябиновой тушью
И снова высовывать белые руки под дождь, но..

«Нам все его шалости выйдут когда-нибудь боком
Все наши забытые игры и новые ники» -
Так молвила странная девочка с комплексом бога
Какому-то мальчику из недочитанной книги.

* * *

Здесь, за лесом, зари не видно
Вместо солнца сгорает ладан.
Ты родился среди невинных,
Ты родился среди крылатых.

Ты не мог ни убить, ни сдаться:
Руки-крылья в рассвет расправил.
Я заставил тебя остаться…
Прямо в сердце, что против правил.

Я потом уходил ночами
В необъятную гладь простора,
Чтоб могуществом за плечами
Возвышались седые горы.

Но сегодня худые пальцы
Ухватили меня за плечи:
«Мне приснились огни-скитальцы:
Не ходи, там густая вечность»

«Под одеждой я весь в заплатах -
Доигрался в огни восхода.
Я иду убивать крылатых.
Пожелай мне большой охоты»

Ночь пленяет своим обрядом
«Ты не сможешь меня покинуть» -
Ты заставил остаться рядом…
Прямо в душу, нет, прямо в спину.

* * *

Нет, я не птица, я просто пытаюсь летать
Но, для начала, хотя бы, не падать в бездну
Падать туда пусть болезненно, но полезно
Главное, чтобы потом получилось встать

Мы не друзья, но тебя я не брошу в беде.
Мне бы понять – что такое моя свобода:
Быть без тебя – как хлебать ледяную воду
Или с тобой, но без права тобою владеть.

Жаль, я не вспомнил, как выглядит наша душа
Если я принц, то мой конь уже год на свалке
Символы власти – терновый венец и палка
Просто, боюсь, не успею пожить не спеша

Нет, Я не время, но тоже стараюсь успеть
На репетицию новой бездушной мессы
Как на премьеру обычной дешевой пьесы
Петь не о боге не значит божественно петь

Я не волшебник, и даже уже не учусь
Просто устал от избытка искусственных чувств

Рассказываем о своих любимых авторах, выкладываем зацепившие сттихотворения.

Его имя было, как взмах крыла,
Его сердце было больной звездой,
И его дорога была светла,
И его дорога была святой.

Его цель - свобода и красота,
Его жизнь - по капле отдать себя.
И в холодном небе его звезда
Высока и горда, как его судьба.

Мир неумолимо нуждался в нем,
Потому что он согревать умел.
Его сердце стало - всеобщий дом,
Он ничто оттуда изгнать не смел.

Он так твердо знал: есть всему цена,
Но платить долги лишь собою мог.
Но такая святость была страшна,
И о нем сказали, что он жесток.

Продолжалась жизнь. В хороводе звезд
Серебром сияла его звезда...
Иногда он плакал, не пряча слез,
И стыдился бессилия - иногда.

Но превыше желанья была любовь,
Ведь любовь - потребность его души.
Быть другим не мог, значит вновь и вновь
Без раздумий делать добро спешил.

Не боясь исправить неверный шаг,
Не боясь разрушить покой-тюрьму,
Но другие - те, кто не может так,
Порешили: здесь места нет ему.

И пришли в мир ненависть и война,
И врагом всеобщим был назван он,
А любовь в сражении не сильна
И легко безумец был побежден.

А когда безумца в цепях вели,
Чтоб исполнить праведный приговор,
Был не слышен им стон самой земли
И не слышен по-прежнему до сих пор.
(Это явно посвящено Мелькору. Моему любимому ЧКАшному Мелькору...)

у меня, анны, было пять кошек и не было детей никогда.
мое тело не содрогалось от боли, не плавилось под ножом и -
я была прямоходящая и ломкая словно слюда,
играла с прохожими в го, бинго и города
по ходу меняла правила, выигрывала всегда
и всем напиткам предпочитала боржоми.

здравствуйте, мистер бог, это анна
мы договаривались о встрече еще на прошлой неделе.
но вы опять все проспали, не вставали два дня с дивана
и видимо поэтому меня-то и проглядели.

здравствуйте, я к вам все-таки достучалась,
дошла, добежала, доехала, долетела
я вас именно так себе представляла: вылитый уго чавес,
вот мы и встретились. значит, уже полдела.

а теперь скажите, зачем все это было? зачем я жила на свете?
моя мама все девять месяцев мечтала ведь об аборте
кто-то же должен теперь мне уже ответить
вот это рождение, школа, мужчины эти,
все это со мною было - какого черта?

в свои тридцать два влюбилась опять как дура:
мыла квартиру, ждала его вечерами
ужин готовила, прятала партитуру,
чтобы не догадался, что пианистка. а кошек к маме
возила, тоже чтобы не догадался.
а он извертелся весь, изолгался
между двумя женщинами, начальником и долгами.

но только он называл меня так "малышка",
целовал за ушком, гладил мои ладошки....
мистер бог, скажите мне как это вышло,
такая нежность скопилась в моем подвздошьи,
что только и оставалось, что застрелиться,
порезаться, утопиться ли, травануться...

здраствуйте, мистер бог, я пришла поблагодрить и поклониться.
и знаете что? я планирую все же еще вернуться
(с)